После работы я заехала в садик и забрала дочку. Припарковалась у дома и, держа Варю за ручку, вошла с ней в подъезд, а затем в лифт. Варя нажала кнопку нашего этажа и вдруг закричала во всё горло:

— Мама, мама, подожди! Там дядя бежит! Ему с нами ехать надо!

Я не хотела кого-то ждать. Даже захотелось понастойчивее понажимать кнопки, чтобы створки лифта скорее сошлись, и мы поехали наверх.

Только приличия ради спросила у Вари:

— Что за дядя?

— Ну, этот… — свела дочка светлые бровки, вспоминая. — Дядя дурак! — изрекла она громко. «Эврика!» кричат не так громко.

И ровно в этот момент в кабинку влетел, действительно, дядя дурак.

Сосед сверху, при виде которого у меня сворачивалась кровь и возникало желание разбить ему голову домкратом.

— Привет, малая, — улыбнулся нахальный парень в кожанке, ввалившись в кабинку лифта за секунду до того, как она закрылась.

— Здлавствуйте, — чётко выговорила дочка. Как в садике учили.

— Кто, говоришь, дядя дурак? — вопросил парень, нажимая кнопку этажом выше нашего.

— Ты, — невозмутимо ответила Варя.

— Да?! — нарочито удивленно протянул парень. — А кто тебе такое сказал?

— Мама, — сдала меня дочка с потрохами в ту же секунду. Ни капли сомнений.

Я шумно вздохнула, даже не пытаясь смотреть в сторону парня, взгляд которого почувствовала на своей щеке. На мгновение прикрыла глаза и сжала челюсти.

Если хочешь быть загнан в ловушку и желать провалиться сквозь землю на месте, то не держи язык за зубами перед своим ребенком, который с радостью сдаст тебя кому угодно.

Именно это сейчас сделала Варя, а я изо всех сил пожелала провалиться в шахту лифта прямо здесь и сейчас.

И почему этот скоростной лифт именно сейчас поднимается так медленно?

— Прямо так и сказала? — парня явно забавляла сложившаяся ситуация. А я всё ещё чувствовала его взгляд на себе.

Нужно взять себя в руки. Не хватало ещё краснеть перед каким-то пацаном, хоть он и здоровее меня и выше сантиметров на тридцать.

— Это было на эмоциях, — ответила я ровным тоном и даже смогла заглянуть в голубые глаза парня, которые смотрели на меня с насмешкой. — Ты снова заблокировал мою машину.

Парень в ответ лишь усмехнулся, скользнул похабным взглядом в вырез моей блузки, виднеющийся под распахнутым плащом, и вдруг присел перед моей дочкой.

— Меня Лёха зовут. Не дядя дурак, — подмигнул он Варе. — А тебя как зовут, малая?

— Валвала, — нисколько не тушуясь ответила дочка.

Надо ей снова провести воспитательную лекцию о том, что нельзя знакомиться с незнакомцами и разговаривать с ними. Хотя, наверное, она думает, что если я рядом, то можно.

— Валвала, — с неожиданно тёплой улыбкой повторил парень. Лёша. — А маму твою как зовут? — глянул он на меня так, как мужчина смотрит на понравившуюся ему женщину. Только непонятно, почему так на меня смотрит этот пацан.

— Юля.

— Юля, — хмыкнул парень, повторив.

— А зачем ты на себе там много лисуешь? Тебя мама не ругает? — спросила дочка, когда лифт остановился на нашем этаже.

— Не ругает, — с неожиданно печальной улыбкой ответил парень и поджал губы. Будто хотел сказать что-то ещё, но остановил себя.

— Варя, мы приехали, — я потянула дочку за собой из лифта.

— Пока, Лёша! — крикнула она на прощание парню, когда мы вышли.

— Пока, Валвала, — усмехнулся тот, выпрямляясь во весь рост, как голый Терминатор в начале фильма.

За секунду до того, как съехались створки лифта, я поймала его взгляд.

Не похабный, не пошлый. А какой-то пустой и потерянный. Будто он смотрел сквозь меня.

Глава 3. Лёша

Лифт довёз меня до моего этажа. Забавная девочка с её нелюдимой скандальной мамашкой остались этажом ниже.

Открыл дверь ключом и вошёл в темную холодную квартиру, купленную мной около двух месяцев назад.

Уже не глядя помнил, где находятся все выключатели. Включил свет в прихожей, бросил ключи от квартиры и машины на какой-то модный, пуфик, который мне подарила сестра. Он до сих пор был в плёнке, что, кстати, удобно — ключи, которые я швыряю. Будто прилипали к ней и не соскальзывали на пол. Наверное, этот пуфик так и останется в пленке, а куча барахла так и проживёт свой век в коробках, которые я ещё даже не планировал разбирать.

Сняв верхнюю одежду, прошёл в кухню. Взял из холодильника бутылку воды и, пройдя в гостиную, плюхнулся на диван. Прямо поверх всех шмоток, что его захламляли. Открыл литровую бутылку воды и сразу выпил половину большими глотками.

Опустил взгляд на руки, забитые татуировками, и усмехнулся, вспомнив слова маленькой соседки о том, не ругает ли меня мама за эти рисунки.

Ух! Если бы моя мама увидела хоть одну из них, то мне бы пришёл конец. Самый настоящий.

Родителей не стало, когда мне было двенадцать. В шестнадцать я набил первую татуировку на руке, которую сейчас, наверное, и не найти среди кучи других цветных рисунков.

Хотя, может мама и не ругалась бы сильно, узнай она, что эта татуировка посвящена ей…

Телефон в кармане джинсов издал пару коротких вибраций.

Нехотя, я вынул его и увидел два сообщения от девчонки, с которой тусовался сегодняшней ночью.

Её фотография в нижнем белье на фоне шторы из какой-то примерочной и следом сообщение: «Приедешь сегодня?».

Без каких-либо мыслей и желаний увеличил фотографию, заценил бельишко и скучающе вздохнул, отправив ей короткое «нет».

Это была интрижка на ночь. Без продолжения. И, кажется, я ясно дал это понять.

Отношения (тем более постоянные) — последнее, что я ищу в этой жизни.

Сестра и брат относятся к этому проще. Им подавай любовь, и чтобы всё было серьёзно.

Меня серьёзность напрягает.

У родителей тоже всё было серьёзно. Трое детей…

А потом их убили, цинично выпустив автоматную очередь.

Отец был крутым бизнесменом и, разумеется, стоял костью поперек горла у многих конкурентов.

Сейчас его дело продолжаем мы с братом, и я не понимаю, как он может искать серьёзные отношения с девушкой, и не бояться, что с ними однажды поступят ровно так же.

Подыхать одному и знать, что ты никого за собой не утянешь, как-то проще. Честнее.

Я вновь посмотрел на экран телефона и тихо усмехнулся, увидев, что девчонка в белье занесла меня в чс.

И как я это переживу?

Ах, да! Потрахаюсь завтра с другой.

Я отбросил телефон на диван поставил недопитую воду на низкий столик рядом и, встав, стянул футболку, швырнув её на спинку дивана.

Подошёл к балконной двери, чтобы открыть её и проветрить квартиру. Как был, в носках, вышел на балкон и оперся локтями об ограждение. С ехидной улыбкой заметил, как я классно припарковался, снова перекрыв выезд авторитарной мамаше.

Последнее время стало прикольно начинать утро с конфликта с ней. Бодрит лучше любого кофе, холодного душа и секса.

Мне даже говорить ничего не надо. Она первая начинает сдержанно на меня рычать и отчитывать. Возможно, она была бы рада и покричать на меня от души, но наличие малой дочки в салоне её крошечной машины не даёт ей перейти на крик и мат.

Поэтому она лишь сжимает губы, подчеркнутые разными оттенками помад, в попытке не сорваться на крик, и безуспешно пытается указать мне, где моё место.

А я знаю, где оно, но не хочу. Из вредности.

Этажом ниже, в той квартире, где живёт та самая соседка с дочкой, слышен детский смех. Девчонка временами заливисто пищит, слышно, что бегает, и, смеясь, просит монстра не есть её.

Монстром, скорее всего, выступает мамашка-кудряшка. Поди, уже повязала на макушке пучок, сменила свой строгий прикид на растянутый домашний, а теперь носится с малой по квартире.

Я с ними не живу, не общаюсь, но за эти два месяца уже примерно понял график, по которому они живут.

Не понял я только одно — где муж и отец этой мелкой ячейки общества. Какой-то хрен ведь должен там обитать или хоть иногда заглядывать?