Мужик несколько секунд думал, глядя на мою руку, а затем крепко пожал.

— Понимаю, — выдохнул он.

— Руки убрал! — его истеричка ударила нас по рукам и со злостью и брезгливостью отшвырнула мою кисть. Яростно сверкая на меня тёмными глазами, вновь попыталась спрятать своего бойфренда за себя. — А ты, мудак, прежде чем заявлять свои права на женщину, подарил бы ей хоть один цветочек. А то приходишь на всё готовенькое — жрёшь и трахаешься. А Юля, между прочим, девушка! Красивая и ухоженная. А не какая-то твоя очередная давалка…

— Катя, не лезь в чужие отношения, — аккуратно пытался утихомирить свою занозу мужик.

— Хочу и лезу! — вякнула та, впившись в меня ненавидящим взглядом. — Тем более, какие там, нахрен, отношения?! Он приходит сюда только для того, чтобы пожрать и потрахаться. Удобно устроился? Ничего не смущает? Да даже если бы это Юля сейчас трахалась с кем-то, то имела бы на это полное право. Ясно тебе? Потому что ты не сделал ничего, чтобы требовать от неё верности и считать своей! Ты только тратишь её время и занимаешь чужое место!

Стиснув зубы, я выслушал каждое слово, что эта истеричка выплюнула мне в лицо.

Не сказав более ни слова, вышел из квартиры, поднялся к себе, обнаружив, что даже не закрыл дверь. При желании из хаты можно было вынести всё, пока я там внизу играл в идиота.

На работу не поехал. На душе было дерьмово. В голове, непрошенной мелодией крутились слова той истерички. Не знаю, почему, но, какого-то хрена, они запали очень глубоко.

Я почувствовал настоящую вину перед Юлей. За свою выходку с её ебущимися друзьями. За то, что реально не сделал ничего для неё. А о каких-то там цветах я ни разу даже не задумался. Всё как-то само собой шло и складывалось.

И это чувство вины заставило меня убраться в квартире. Как бывало в детстве, когда точно знаешь, что накосячил и пытаешься навести порядок в своей комнате, чтобы хоть сколько-нибудь минимизировать гарантированные поджопники от родителей.

В своей уборке я увлёкся так сильно, что собрал кровать, тумбочки и даже шкаф. Короче, полностью обустроил комнату, о которой даже не вспоминал со дня переезда в эту квартиру.

Вечером, собирая инструменты, которые, кстати, я сегодня же и купил, услышал звонок в дверь. Короткий, но очень говорящий.

Говорящий о том, что мне пиздец. Прямо сейчас.

Подошёл к двери, посмотрел в глазок — хотя прекрасно понимал, кто там — и увидел Юлю. Будто видящую меня прямо через глазок и злую настолько, что даже ещё не открыв дверь, почувствовал, как крепко она схватила меня за яйца.

Глава 22. Юля

Варя скучала по Лёше. Каждый вечер она спрашивала, где он и когда к нам придёт.

Приходилось врать о том, что у него много работы, он устаёт и пока не может к нам приходить.

Дочка грустно вздыхала, убирала новые игрушки до следующего раза, надеясь на то, что Лёша одним вечером вновь придёт к нам в гости.

Мне без него тоже было скучно. Его лёгкость и живость вносили что-то новое и ясное в монотонность наших с Варей дней. Но и давать надежду на то, что наша троица всегда будет вместе, я тоже не могла. Никому. Ни себе, ни Варе, ни Лёше.

Это сейчас нам хорошо. Может, завтра тоже будет хорошо. А потом?

Не хочу.

Да и видимся мы только за ужином. Не бытовухи, не проблем, не общего семейного бюджета. Легко чувствовать себя счастливой там, где, в принципе, всё хорошо, ибо для плохого почвы попросту нет.

Сегодня вечером ко мне опять приехала Катя. Очередная трагедь — Русик не хочет лететь на какие-то там острова в отпуск, а вместо этого хочет просто снять дом загородом и отдохнуть там неделю. В общем, очередная ссора на пустом, по моему мнению, месте. Но для Кати это всё, похоже, очень серьёзно.

— Однажды ему надоест твоя концертная программа, и он уплывёт искать более тихую гавань, Кать, — сказала я ей вечером за бокалом вина после того, как мы уложили Варю спать.

— Знаешь что, он тоже любитель похлопать дверью перед моим носом. Так что не думаю, что в какой-то там тихой гавани ему будет интересно.

— Ну, ладно, тебе не тридцать два, а два раза по шестнадцать, но Руслан, мне кажется, уже хочет чего-то более серьёзного…

— И ты туда же! — недовольно фыркнула Катя и, откинувшись на спинку стула, уставилась в окно, схватив со стола свой бокал с вином.

— Куда же? — усмехнулась я, не выдержав. Драматическая пауза с гляделками в окно явно затянулась.

— Родители мне то же самое сказали.

— Мудрые люди, — повела я плечами и пригубила вина.

— Раньше надо было.

— Что?

— Раньше надо было толкать меня замуж и к детям, — подруга вновь вернула внимание столу с закусками.

— А сейчас тебе что мешает?

— Юль! — хмуро выронила она, заглянув мне в глаза. — Если я сейчас соглашусь выйти за него замуж и рожу, то меня разнесет как дирижабль. Там, по-любому, гормоны выстрелят так, что их хрен поймаешь. А нам не двадцать, как ты уже успела заметить. Нам уже за тридцать! Мы, конечно, все из себя красотки, но, давай честно, двадцатилетние мокрощелки уже дышат нам в затылок!

— Фу! — рассмеялась я, поморщившись. — Мне, вроде, никто не дышит.

— Ну, да, конечно, — фыркнула подруга и цинично добавила. — А то у твоего молоденького соседа нет таких же молоденьких подружек, готовых в любой момент сесть ему на яйца.

В груди неприятно кольнуло. Веселость куда-то улетучилась.

— Меня это не касается, — выронила я как можно равнодушно и залпом допила остатки вина в бокале.

— Мне-то не ври. Вы трахаетесь, Юль. И уже… сколько? Две недели? Тут уже не просто секс, тут уже подвязаны чувства. И что-то мне подсказывает, что чувства здесь только с твоей стороны. Иначе этот пацан уже бы хоть что-то сделал, — подруга тоже допила своё вино. — Хотя бы с Варей поиграл, игрушку ей подарил. Она весь вечер только его вспоминает, а он что? Где он?

— Это я попросила его меньше попадаться ей на глаза.

— Удобно устроился, ничего не скажешь, — повела подруга бровью.

Девичьи посиделки этим вечером как-то не задались. Мы с Юлей разошлись по спальным местам, а утром я и Варю уехали по своим делам, точно зная, что скоро явится Руслан, чтобы наладить отношения с Катей. Первые шаги к их примирению всегда делает именно он. И только поэтому я не сомневаюсь в его чувствах, а вот с тем, что у Кати в голове, разобраться не могу до сих пор.

Да что там… Я в своей голове-то разобраться не могу, хотя, вроде, всегда была с собой честна.

Я не успела доработать даже до обеда, как мне позвонила подруга.

— Этот твой пацан больной на всю голову! — кричала Катя в трубку, едва я ответила на звонок.

Кажется, я слышала слёзы в её голосе и бормотание Руслана на фоне.

— Какой пацан? Что случилось?

— Пацан, с которым ты спишь, Юль! Или у тебя их много? — её тон заставил меня ощетиниться. У меня, как у кошки, шерсть по позвоночнику поднялась и хвост распушился.

— Нормально объясни, что случилось?

— Твой, этот, псих, ворвался в квартиру, сломал Руслану нос и выбил два зуба! Это, по-твоему, нормально?! — вопила Катя в какой-то панике, будто её саму прямо сейчас режут.

— Подожди, ты что-то путаешь, Кать, — я не столько пыталась успокоить ей, сколько себя. — Лёша не мог просто так ударить Руслана. И, тем более, как ты говоришь, ворваться в квартиру. Успокойся и нормально расскажи, что случилось.

— Всё, блин, в крови! — верещала подруга.

— Дай, я поговорю, — услышала я спокойный голос Руслана, который, похоже, забрал у Кати трубку. — Привет, Юль.

— Привет. Что случилось?

— Недоразумение, — вполне спокойно ответил Руслан и, кажется, даже усмехнулся. Он точно не звучал как жертва какого-то выдуманного психа. — Мы тут с Катей… кхм… мирились в твоей квартире, — с долей смущения пояснил Руслан. — Возможно, вышло немного громко… — на этой фразе я прикрыла глаза рукой и мысленно сматерилась, понимая, что будет сказано дальше. — … А твой парень решил, что это ты тут… с кем-то… В общем, Юль, ты не злись на него. Он понял то, что понял. Но сразу извинился…