Я извивалась под ним, хватала ртом воздух и мысленно молила о том, чтобы это не заканчивалось никогда. Ни Бибер, ни, тем более, бывший, не делали со мной то, что прямо сейчас вытворял Лёша. Он словно заново лепил меня. Будто я горячий воск в его руках, касанием которых он не оставил на моем теле ни единого сантиметра без внимания.

Я хотела кончить. Мечтала об этом, но не возлагала больших надежд на то, что это случится.

Но зарождающаяся дрожь в ногах и нарастающий горячий комок внизу живота говорили о том, что я уже на грани.

И Лёша тоже это понял. Он жестко обхватил мою шею пальцами. Зубами оцарапал скулу и, ускорив темп, начал вколачиваться в меня.

Я не просто кончила. Я взорвалась под ним. Разорвалась на тысячи мелких частиц и собралась снова, словно став другим человеком — обновленным, чистым, свежим. Без груза прожитых лет на плечах. Мне, наконец-то, стало легко. И просто хорошо.

В несколько движений Лёша тоже выплеснул из себя вспыхнувшее между нами сексуальное бешенство. Я гладила его спину и бицепсы ладонями, чувствуя, как сильно он напряжен и как это напряжение постепенно его отпускает. А по мере расслабления он просто обмяк на моей груди. Нашёл губами сосок и ласково втянул его в горячий рот, словно смакуя.

— Обычно, меня хватает на подольше, — выдохнул он тяжело. — Вы́смухчила меня всего.

— Это всё ты виноват, — выронила я и расслабила руки, позволив им упасть по бокам от моего обмякшего тела, в лоне которого всё ещё пульсировало наслаждение.

Лёша, стараясь не раздавить меня, аккуратно слез с дивана, придерживая на члене презерватив. Немного посидел на краю, а потом двинулся в ванную комнату, где включился свет, зашумела вода, а через несколько минут он уже вышел мокрый и всё такой же голый, вытирая причинное место большим полотенцем.

Я легла на бок, подперла голову ладонью и проследила за тем, как он взял из холодильника бутылку с водой и жадно выпил больше половины. Его фигуру освещало светом, исходящим от холодильника. Капли, поблескивая, стекали вниз по торсу и путались в густой растительности. И выглядело это настолько красиво, что я вновь испытала желание.

— Будешь? — спросил Лёша, пытаясь отдышаться. Маякнул мне бутылкой с водой.

— Буду.

Он поднес мне бутылку. Присев, я присосалась к остаткам холодной воды. Лёша в это время включил подсветку кухни и чем-то шуршал у какой-то коробки. Закончив пить, я поставила пустую бутылку на журнальный столик.

Хотела предложить Лёше продолжение, но увидела его в трусах с нарисованными дракончиками, ставящим на плиту сковороду.

Несколько секунд пыталась отделаться от ощущения, что только что переспала с подростком. А дракончики ещё такие зелененькие, глазастенькие, пузатенькие, на белом фоне.

Но задница, которую они обтянули, отвал башки. Каменная, подтянутая. Так и хочется куснуть.

— Тебе сколько яиц? — спросил Лёша, обернувшись ко мне.

— Два, — ответила я, слегка запнувшись.

— А мне три. На пожрать что-то пробило.

Лёша открыл холодильник, достал из него яйца, ловко разбил их в разогретую сковороду. Следом достал начатую упаковку с сосисками, понюхал их и нахмурился, что-то анализирую. А потом просто дернул плечами и закинул три сосиски в сковородку прямо поверх яиц.

Посолил всё это, достал с верхнего ящика пакетики с какими-то приправами, понюхал и их. Выбрал, похоже, самую съедобную на его вкус и тоже посыпал яичницу.

После каждого действия руки отряхивал друг о друга, а затем просто обтирал их об трусы на заднице.

Прикусив ноготь большого пальца, я молча наблюдала за ним и, что для меня странно, умилялась.

Он так сосредоточенно и ответственно хозяйничал на своей кухне. Да ещё с таким важным лицом.

Достал из холодильника подложку с помидорами и огурцами. Понюхал их, одобрительно хмыкнул и, быстро помыв под краном, нарезал большими кусками на тарелку. Следом взял батон и начал нарезать. И всё это без разделочной доски. Глядя на его явно новую кухню, сердце немного облилось кровью от подобного рода варварства.

— А что не понюхал? — спросила я, пряча улыбку за кончиками пальцев.

— А? — Лёша резко повернулся ко мне и нашёл мой взгляд. Такой серьёзный. Что вы, что вы…

— Батон-то чего не понюхал? Всё остальное нюхал.

— Я его сегодня купил. Должен быть нормальным, — улыбнулся парень.

— Ясно, — усмехнулась я. Встала с дивана и слегка пошатнулась, с трудом удержав себя на ногах, которые всё ещё были опутаны дрожью после пережитого буквально только что оргазма.

Один чулок сполз вниз. Наклонившись, я сняла его окончательно, а за ним и второй. Свернув их, прошла в прихожую, где в свете, исходящем от кухни, нашла на полу свою сумочку в ворохе одежды и обуви. Засунула в неё чулки, взглядом у дивана нашла трусы. Вернулась к дивану и, подобрав трусы, тоже закинула их в сумочку.

— Уходишь? — будто с некой обидой спросил Лёша, держа в руках лопаточку. Смотрел на меня голубыми глазищами, да ещё в этих трусах, с которых на меня смотрели дракончики.

— Нет. Просто… чтобы потом не собирать. Я в душ. Полотенце дашь?

— А, сейчас, — Лёша торопливо сдвинул сковороду с горячей конфорки на холодную, отложил лопаточку и в суете огляделся вокруг. Он жил, как бомж, в коробках. А сейчас, видимо, пытался вспомнить, в какой из этих многочисленных коробок лежат полотенца. Надеюсь, чистые.

Лёша метнулся к коробке у дивана, присел рядом с ней и вынул набор полотенец. Новый. Ещё обвязанный подарочной лентой.

— Вот, — принёс он их мне. — Нормальные вроде, — демонстративно понюхал.

— Спасибо, — хихикнула я и, прижав полотенца к груди, пошла в сторону ванной комнаты.

Лёша не оставил без внимания мой голый зад и от души шлёпнул.

— Сочная! — рыкнул он, самодовольно пялясь на мою филейную часть. — А! Ты это, Юль… — начал он, что-то вспомнив. — Мыться будешь, сильно стенок душевой не касайся.

— По-че-му? — протянула я по слогам, уже подумывая о том, чтобы спуститься домой.

— Я просто тоже дрочил. На тебя. Заебенил все стены… Короче, сильно там ничего не трогай. Я потом помою.

— Господи, — вздохнула я с улыбкой.

Зашла в ванную, закрылась и, оценив, кстати, чистую с виду комнату, положила полотенца на край стиральной машины у раковины.

Посмотрела на себя в зеркало, которое, судя по разводам и плохой картинке, Лёша пытался мыть сам.

Увидела себя — безумную бабу с большими синими глазищами. Губы опухли от поцелуев, на которые Лёша оказался щедр. Щеки порозовели от вспыхнувших в памяти воспоминаний. Я впервые в жизни просто потрахалась, не думая ни о чём. Вообще. Просто отдала себя в руки парню младше меня на семь лет и полностью доверилась.

И это оказалось самым крутым приключением за тридцать два года моей жизни.

Как, оказывается, иногда для счастья мало надо. Достаточно просто потрахаться и кончить.

Душ я приняла аккуратно и быстро. Не коснулась ни одной стенки кабинки. Мужской гель для душа сделал меня вновь свежей и бодрой.

Завернувшись в полотенца, вышла из ванной как раз тогда, когда выключился чайник. Села за стол, на котором уже стояла сковорода, батон и овощи. Лёша налил нам чай и поставил кружки. В суете положил ещё и вилки, сел напротив, выдохнул и, поймав мой взгляд, произнес:

— После этого ужина нужно будет обязательно проглистогониться. Ну, приятного! — подмигнул он и начал с аппетитом есть.

— Приятного, — улыбнулась я и взяла вилку, на всякий случай вспоминая, есть ли у меня дома активированный уголь и что-нибудь от поноса.

Лёша ел с большим аппетитом. Примерно так же он уминал в моей квартире спагетти со сосисками на пару с Варей.

Я начала есть с опаской, но быстро распробовала, что эта странная яичница с сосисками, посыпанная паприкой, сушеным чесноком и черным перцем, очень даже вкусная.

— Чё? Как? — поинтересовался парень, глядя на то, как я ем.

— Странно, но вкусно. Сам рецепт придумал?

— Это яичница, — фыркнул Лёша. — Какой, нафиг, рецепт? Кидай в сковородку яйца и сыпь на них, что найдёшь.